100 тысяч на "Евровидение" - это минимум. Менеджеры Ziferblat - о хейте, спонсорах и "правилах игры" в шоубизе

- В этом году сразу два артиста вашего лейбла были в нацотборе "Евровидения". Не боялись, что Ziferblat и Маша Кондратенко "оттянут" голоса друг у друга?

- Нет, мы совсем не боялись - наоборот, это было о взаимном усилении, а не конкуренции. Ziferblat и Маша Кондратенко работают на разные аудитории, с разной эмоциональной температурой и эстетикой, и именно это позволило их слушателям пересекаться, открывать для себя новое: фанаты Ziferblat узнали о Маше, а ее поклонники - о Ziferblat. Такой перекрестный обмен энергиями стал мощной синергией.

Нам было важно, чтобы каждый артист и команда выложились на полную, и чтобы результат был честным и заслуженным. И Маша, и ребята в этом году были достойны побороться за право представлять страну.

- Были ли попытки со стороны других участников или продюсеров "поставить палки в колеса" вашим артистам? Возможно, шантаж, слив инсайдов, подбрасывание фейков?

- Никакого давления, никаких интриг - все прошло ровно, честно, по-человечески. Это был один из самых спокойных и самых этичных нацотборов за последние годы. На самом деле в этом году была достойная борьба, без подковерных игр - и мы всегда готовы действовать именно в такой атмосфере.

Более того, с некоторыми участниками удалось выстроить дружеские отношения, которые переросли в творческие коллаборации. Так, например, родился совместный трек Маши с группой Molodi - настоящее свидетельство того, что музыка способна сшивать там, где могли быть разногласия.

- После нацотбора некоторые артисты исчезают из медиаполя. Это наталкивает на мысль, что шоу - это лишь платформа для пиара, а не для музыки. Согласны ли вы с этим?

- Это скорее вопрос не к шоу, а к продукту. "Евровидение" - не зеркало музыкального рынка, это особое событие, которое позволяет стране презентовать себя миру. Если артист приносит на эту сцену что-то по-настоящему качественное, индивидуальное, эмоционально четкое - оно не исчезнет. Пример Grisana, которая не попала в шортлист, но ее песню помнят и слушают, говорит сам за себя. В музыке есть память, если есть честность.

- Сколько людей реально работает над подготовкой одного артиста к конкурсу?

- В нашем случае - около 50 человек. Это и менеджмент, и пиар, и музыкальная команда, и режиссеры, и хореографы, и ассистенты. Это целая экосистема, которая работает синхронно, как единый механизм, чтобы каждый жест, каждый звук, каждый свет стал частью одной большой истории.

- Сколько стоит "полноценная" кампания на "Евровидение" - от нацотбора до поездки на конкурс?

- Посчитать точную стоимость сложно - это всегда сумма из многих переменных и в значительной степени зависит от страны.

Полноценная кампания - дорогая история. Например, только постановка номера для Албании (и это далеко не самая богатая страна) в этом году обошлась в 170 тысяч евро. А общий бюджет Люксембурга на "Евровидение" в этом году достиг 1,1 миллиона евро. В нашем случае, скажем лишь, что одна только дым-машина стоила около 9 тысяч евро.

Впрочем, каждый год топ-10 конкурса доказывает: победа - не всегда о бюджете. Яркость идеи, эмоциональная точность и подлинность артиста часто весят больше расходов

- Какой самый дорогой элемент участия в "Евровидении": костюмы, номер, медиакампания, логистика?

- Конкурс в Швейцарии стал самым дорогим в истории (не только для нас). Обычно основная часть бюджета уходит на логистику: привезти, разместить, прокормить команду из 20 человек на две недели - это дорого в любой стране. Но в этом году нам "повезло" попасть в одну из самых дорогих стран Европы, и стоимость продакшна номера выросла втрое по сравнению с тем, сколько он бы стоил, скажем, в Швеции или Великобритании прошлых лет.

- Правда ли, что без минимум 100 тысяч евро на конкурс лучше не соваться?

- Да, к сожалению, это правда. Если цель - просто пройти нацотбор, то еще можно выкрутиться. Но если вы серьезно собираетесь представлять страну на международном уровне, то готовьте бюджет. И не только из-за масштаба. Например, в этом году сцена была в самой дорогой точке Европы, поэтому даже большие делегации столкнулись с финансовыми трудностями.

Сколько стоит участие в "Евровидении" (фото: пресс-служба группы)

- Помогает ли государство финансово представителям страны на "Евровидении" или все ложится на плечи артистов и лейбла?

- Да, государство частично помогает. В нашем случае это касалось транспорта, проживания и отдельных элементов сценической постановки. Но большая часть финансирования все равно остается на стороне лейбла и партнеров.

- Как вам удалось найти спонсоров, и были ли конфликты с партнерами, которые требовали что-то "взамен"?

- У нас никогда не бывает конфликтов с партнёрами. Мы глубоко благодарны им за доверие и поддержку. Они поверили не только в артистов и их музыку, но и в нашу социальную миссию вместе с Гуманитарным Фондом Сергея Притулы.

Ведь нынешнее участие в "Евровидении" было не просто поездкой, а способом акцентировать внимание на гуманитарном разминировании - проекте, который мы искренне проживали и продвигали. Это партнерство не было о бартере, а о взаимной вере в идею.

Нам действительно повезло, хотя стоит отметить: поиск спонсора - это всегда долгая и кропотливая работа. У нас есть большой опыт в этом с разными артистами, и обычно переговоры по крупным контрактам занимают полгода-год-год. В этот раз мы смогли найти партнеров всего за два месяца - и это, без преувеличения, большой успех. Все сошлось: мы нашли замечательных людей, с которыми планируем двигаться дальше.

Обычно это "любовь надолго". Конечно, с нашей стороны были четко прописаны обязательства - мы сразу готовили комплексное предложение, включавшее несколько больших блоков, и партнер, безусловно, получил соответствующий набор услуг в рамках спонсорства.

- Возвращаются ли вложенные в артиста деньги через ротации, рекламные контракты и так далее?

- Да, вложения возвращаются - через разные каналы: ротации, стриминги, брендовое партнерство, рост аудитории. Но это не простая математика, а длительный и тонкий процесс, в котором доверие к артисту и его месседжу играет ключевую роль. Если артист - не просто лицо, а голос, резонирующий со временем, инвестиции не пропадают.

Конечно, это бизнес. Иначе артисты не были бы интересны лейблам, продюсерам, менеджерам - все ограничивалось бы "варкой в собственном соку". Другое дело, что в современных реалиях это бизнес с высоким уровнем риска, и держать экономику проекта "в плюсе" сегодня - это уже пилотаж высочайшего уровня.

- Можно ли выиграть нацотбор, имея лишь талант и минимальный бюджет?

- К сожалению, нет. Голый талант - это фундамент, но не архитектура. Чтобы конкурировать на уровне нацотбора, нужно не только зазвучать, но и быть заметным - а для этого нужна команда, ресурсы, поддержка. Иначе твой голос может просто затеряться в шуме.

- Вы готовили артистов не просто к выступлению, а к участию в информационной войне. Насколько это удалось?

- Мы бы не назвали это войной - скорее информационным потоком, направленным не на борьбу, а на концентрацию внимания. Мы несли четкий месседж о войне в Украине, о ее невидимых фронтах, в частности гуманитарном разминировании. Наша задача была не "драться" в эфирах, а привлекать к этому взгляды. Да, это было непросто - особенно когда после победы в нацотборе эмоциональный маятник зрительского мнения качнулся против нас. Но мы точно знали, ради чего выходим на эту сцену.

И мы считаем, что справились полностью. Было много сложного, с чем команда и артисты сталкивались впервые, но это не повлияло на результат. А значит, наша тактика, слаженность и работа PR-команды - на твердую 10 из 10.

- Сталкивались ли с какими-то "протестными" настроениями в кругах организаторов песенного действа, или в лагерях других участников?

- Абсолютно нет. Атмосфера была максимально теплой, вежливой. Организаторы встречали нас словами "чувствуйте себя как дома", участники из других стран - с улыбками. Не было никакой враждебности, наоборот - чувствовалась поддержка и настоящая человечность.

- Какие ограничения накладывает регламент конкурса, о которых зрители даже не догадываются?

- "Евровидение" имеет четкие правила, которые не всегда очевидны для рядового зрителя. Например, музыканты на сцене не играют вживую - инструментальная часть всегда звучит с фонограммы. В то же время вокал исполняется исключительно вживую, и это одно из незыблемых правил конкурса.

Именно поэтому нагрузка на артиста колоссальная: с 7 по 18 мая - непрерывные репетиции, постоянная концентрация, физическое и эмоциональное истощение. Это не просто выступление - это марафон выносливости, где нет права на ошибку.

Кроме технических требований, каждый раз появляется все больше ограничений в содержательной плоскости. В этом году, например, действовал запрет на любые проявления, связанные с войной. Даже сборы, которые мы ведем в Украине, приходилось адаптировать под этот кодекс.

По-хорошему, каждое внешнее проявление - месседж, одежда, символика - должно было быть согласовано с организаторами. Где-то мы придерживались этого формата, где-то - действовали по ситуации. Но даже в таком жестком контексте мы искали возможность сказать главное.

Менеджеры Ziferblat о "Евровидении" (фото: пресс-служба группы)

- Возможно, есть "запреты" на определенные месседжи в песнях - например, о войне, ЛГБТ или политике?

- Да, в этом году рамки были значительно жестче, чем в предыдущие годы. Если вспомнить Kalush Orchestra или Jerry Heil и alyona alyona, которые могли передать яркие социальные месседжи, то на этот раз руки были завязаны. Прямые заявления запрещены. Но мы нашли другой путь - наш акцент был на теме разминирования. И в этом нам помогли партнеры, которые тоже верят в силу гуманитарного месседжа.

- Сталкивались ли вы с давлением или "рекомендациями" изменить песню или номер от оргкомитета "Евровидения"?

- Нет, никакого внешнего давления не было. Мы полностью самостоятельно финансировали номер и имели абсолютную творческую свободу. Это был наш выбор, наш голос и наше видение - без вмешательств или навязанных решений.

К тому же от нашей песни все были в восторге - и организаторы, и продакшн-команда, так что в этом смысле нам действительно повезло. Мы везли песню с очень светлым и понятным месседжем, и если бы кто-то пытался этому противостоять, это выглядело бы как минимум неуместно.

- "Евровидение" часто сопровождается бурей хейта, особенно в Украине. Как артисты (особенно молодые и "зеленые") справлялись с этим давлением?

- Это было сложно. Волна хейта накрыла нас сразу после победы в нацотборе - тогда общественная симпатия развернулась к "другим", а мы вдруг стали "неправильными". Но мы понимали, что это временно. Артисты были ментально готовы - взрослые, сознательные, с четким пониманием, зачем они выходят на сцену. Мы читали комментарии, но не позволили им сломать наш тембр.

Но объективно - группе было критически сложно. И не только им, а большей части команды. Это фантастически несправедливо, когда люди месяцами работают на пределе возможностей, отдают все ресурсы - время, силы, здоровье, деньги - чтобы достойно представить Украину на международной арене, а в ответ получают волну токсичности и "экспертных" оценок от тех, чьи мнения, честно говоря, не интересуют даже их ближайшее окружение.

Тема хейта вокруг "Евровидения" в Украине давно пересекла границу здравого смысла. То, что мы пережили, по уровню давления - беспрецедентно. Уже само участие в финале от страны, где идет война, несет в себе колоссальную ответственность и напряжение. Порой мы даже завидовали конкурсантам из Германии или Испании - у них был просто конкурс, без нагрузки национальной боли и ожиданий. Но мы очень гордимся ребятами. Они выстояли. Было нелегко - но они смогли.

Как Ziferblat переживали волну хейта (фото: пресс-служба группы)

- Какие самые неадекватные или жестокие комментарии вы читали о своих артистах?

- Их было много. И они были болезненны. Пожелания провала, буллинг из-за внешности, сексуальной ориентации - кажется, мы увидели весь спектр токсичности. И это при том, что одна из наших артистов - Маша Кондратенко. Уровень хейта, который на нее сливался после "Ванька-Встанька", был огромным - в том числе и со стороны российских медиа. Но, честно говоря, кое-где наши собственные соотечественники смогли удивить еще больше.

Мы сознательно старались не задерживать внимание на этих проявлениях. Потому что наша задача - поддерживать артистов, давать им опору, а не позволить кому-то ход истории. Иначе нет смысла ни в музыке, ни в публичности.

- Как вы реагировали на упреки о "неукраинском" стиле музыки или внешности артистов?

- Это старая как мир дилемма: либо соответствовать ожиданиям, либо показать альтернативную Украину - такую, которая тоже настоящая. Мы сознательно выбрали второе. Потому что если эти артисты родились здесь, стали заметными именно в этой стране, то они и есть Украина. Не по форме, а по содержанию. Они - ее другое лицо, которое заслуживает быть представленным. Это не о конъюнктуре, это о просвещении. О том, чтобы показать миру: Украина - разная, смелая, неожиданная. И в этом был смысл нашего участия.

И именно поэтому мы считаем, что все прекрасно. Значит, мы движемся в правильном направлении - без обязательной свирели и шаблонов. Ziferblat создает музыку, которая должна быть понятной и близкой не только украинцам. У группы есть амбиции достучаться до слушателей в Европе, Азии, Северной и Южной Америке. И кто знает - возможно, уже через некоторое время в мире будут говорить: "О, это же тот самый украинский стиль музыки".

Представители лейбла Ziferblat (фото: пресс-служба)

- Можно ли "создать" артиста специально под формат "Евровидения" - с нуля?

- Да, это возможно, но только при условии глубокого понимания структуры конкурса, его правил и очень специфической аудитории. "Евровидение" - это отдельный мир со своими настроениями, традициями и недостатками. Здесь от любви до ненависти - один эфир, а то, что говорят еврофаны, не всегда совпадает с тем, как они голосуют. Однако, зная систему изнутри, ею можно играть - как хорошо спланированную шахматную партию.

Впрочем, главный вопрос - зачем? Если основная цель артиста - просто "Евровидение", то, честно говоря, нам его жаль. Потому что это всего лишь большой, политизированный музыкальный конкурс. Он действительно позволяет познакомить с собой широкую аудиторию, но только как один из инструментов.

Его нужно воспринимать как мостик, а не как вершину. И именно поэтому идея создавать артиста "под Евро" - это ложный старт. Артист должен рождаться из внутренней потребности, а не под формат.

- Вы бы отправили Ziferblat на "Евровидение" еще раз, если бы была возможность, или эта история уже закрыта?

- Время все расставит. История не имеет точек, только паузы. Сегодня она выглядит завершенной, но кто знает, что принесет следующая волна? Если появится новая возможность и будет что сказать - мы не откажемся.

Впрочем, как менеджмент мы свое участие в конкурсе пока считаем завершенным. "Евровидение" выполнило свою роль на отлично: мы достигли результата, получили внимание, опыт и новую аудиторию. И теперь наша главная задача - правильно этим воспользоваться. Конкурсу - спасибо за возможность. Но дальше - новые вызовы, новые сцены и новые горизонты.

Менеджеры Ziferblat о трудностях "Евровидения" (фото: пресс-служба группы)